Протоиерей Гавриил Вениаминов - первый начальник Амурской миссии

Как известно, православие впервые было принесено на юг Дальнего Востока вместе с русскими первооткрывателями этого края, двигавшимися сюда после присоединения к России Восточной Сибири в XVII веке. Хотя надо отметить, что казаки-первопроходцы только пробивали путь для России в сторону Тихого океана и естественно особенно не заботились о распространении христианства, ограничиваясь установкой в большинстве случаев на месте своих стоянок простого деревянного креста . В 1689 г., когда манчжуры полностью разрушили селение Албазино, русские совсем ушли с юга Дальнего Востока, прервалась и начавшаяся христианская проповедь .

И только в середине XIX вновь продолжилась миссионерская деятельности Русской Православной Церкви в Приамурье и Приморье. В литературе принято считать, что церковь пришла на юг Дальнего Востока после присоединения Амура и Уссурийского края к России. Конечно, для развития православной проповеди на юге Дальнего Востока крае благоприятными внешними обстоятельствами стали русско-китайские пограничные договоры (в 1858 г. - Айгуньский и в 1860 г. - Пекинский). Тем не менее эти важные исторические события не указывают нам на хронологическую веху начала исторического распространения православия. Перед тем, как договоры были подписаны, русские первопроходцы, и вместе с ними православные миссионеры, провели подготовительную работу. Так, важную роль сыграла с 1851 по 1855 годы Амурская экспедиция под командованием адмирала Г. И. Невельского, выполнившая массу работ по исследованию и описанию приамурского и уссурийского краев, что было необходимо для установления границ между Россией и Китаем . В это же время Камчатской епархии было вменено в обязанность взять под опеку дальневосточные земли, на что, видимо, повлияло то, что Камчатской епархией руководил в это время активный миссионер святитель Иннокентий (Попов-Вениаминов), имевший хорошие личные контакты с генерал-губернатором Восточной Сибири Н. Н. Муравьевым.

На Амур уже в 1851 г. камчатский епископ впервые направил своего сына – протоиерея Гавриила Вениаминова. Протоиерей Гавриил Вениаминов оказался очень способным к миссионерскому делу, научившись, конечно, этому у своего отца, умудренного опытом и просвещенного божественной благодатью апостольства. Сам святитель Иннокентий радовался о таланте у своего сына. Вот что он, например, писал 1 сентября 1851 года М. С. Корсакову, двоюродному брату Н. Н. Муравьева-Амурского о своем сыне Гаврииле: «Я располагал нынешнего лета послать на Амур Аянского Священника. – Но пошел туда сын мой на время, потому что корвет не располагал уже зайти оттуда в Аян. Гаврило мой пройдет в Ситху, где ему необходимо прожить зиму, и весною придет в Аян и потом на Амур на житье… (жена его поэтому осталась в Аяне). Я это теперь уже должен исполнить (если только прямо не запретят мне); потому что я обещал лично бывшим ныне здесь трем почетным Гилякам. Они просили меня окрестить их; я им сказал, что я пошлю к ним сына моего, и если они хотят, то пусть он окрестит их там, дома. Они благодарили меня за то, что я им отдаю моего сына, и сказали, что они будут любить его. Видите ли, мой возлюбленнейший Михайло Семенович, как устраивает все это дело Сам Господь! Все это случилось так нечаянно и так разительно. Я уверен, что Вы этому порадуетесь. Теперь дело только за благословением Св. Синода на открытие миссии на Амуре. Я об этом писал Николаю Николаевичу и просил его понастоять об этом. Кажется, Гаврило мой не писал вам ныне письма – извините и простите его, пожалуста. <…> Как я счастлив, что имею такого сына и такую невестку <…>»

Святейший Синод предписал Камчатскому епискому Преосвященному Иннокентию (Попову-Вениаминову) назначить особого священника для исполнения духовных треб в морских командах, находившихся в приамурских зимовьях. Систематическую пастырскую деятельность на Амуре протоиерей Гавриил начал вести с 1853 года, остановившись поначалу в Петровском зимовье . Там для него было построено особое помещение и сам Г. И. Невельской и его супруга Екатерина Ивановна не раз восторженно отзывались об отце Гаврииле . С 1854 г. о. Гавриил был переведен в пост Николаевск, который стал центром первой Амурской миссии среди нивхов (гиляков), нанайцев, эвенков-самогиров и негидальцев.

В 1854 г. о его усердных миссионерских действиях среди гиляков хорошо отзывался генерал-губернатор Восточной Сибири, который тогда же просил святителя Иннокентия принять новые места в свое ведение и распоряжение . В 1856 г. Святейший Синод официально открыл на Амуре миссию, состоявшую из протоиерея Гавриила Вениаминова и священника Иннокентия Громова. С 1857 г. они начали активную проповедь христианства пред всего среди самагирцев и негидальцев, обитавших по реке Амгуни, впадающей в Амур. Например, за одну поездку отец Гавриил крестил 54 человека . В 1860 г. оба члена первой Амурской миссии совершили еще одну плодотворную поездку, покрестив 121 человека и исполнив для всех прежде крещеных ими христианские таинства и требы. До 1862 г. протоиерей Гавриил Вениаминов оставался начальником Нижнеамурской миссии, а потом был переведен в Кафедральный собор г. Благовещенска. Впоследствии отца Гавриила наградили высоким государственным орденом св. князя Владимира 4 ст. «за содействие своими трудами и усердием в возвращении России Амурского владения» .

Сохранились путевые миссионерские записки протоиерея Гавриила, связанные с периодом его деятельности в Амурской миссии, которые представляют собой интересный источник как для исследования истории православия на Дальнем Востоке, так и для богословского осмысления ведения миссии в языческой среде. Эти записки были опубликованы в Санкт-Петербургском журнале «Духовная беседа» за 1858 г. в № 28 и № 36. Кто конкретно их написал - редакция не указала, сославшись на одного из православных миссионеров, совершивших летом 1857 года путешествие по реке Амгуни . Установить точное авторство удалось по отчету епископа Камчатского Вениамина (Благонравова) за 1870 год, который прямо указывает на отца Гавриила, как на автора записок помещенных в «Духовной беседе» . Хотя и следует иметь виду, что записи перед печатанием были просмотрены духовным цензором, что могло сказаться на стиле изложения, правильных оборотах речи, тем не менее это не уменьшает фактической ценности сведений о событиях и действиях, предпринятых миссионером. Кроме того, обращает на себя внимание то, что записки написаны не сухим языком отчета, а передают и воодушевление, и сокровенные переживания отца Гавриила, содержат описание бесед отца миссионера с разными людьми.

Данные путевые записки охватывают период с 15 июня по 11 июля 1857 г. – летнее время было самое благоприятное для миссионерских поездок к амурским народам, называвшимся иногда «рыбоедами» и выходившим летом к берегам рек на промыслы. Отец Гавриил проповедовал с помощью переводчика .

Автор пишет о том, как он проповедовал среди коренных народов Амура самагирцев и негидальцев, которые одни из первых стали принимать православие. Эти тунгусские племена оказались по своему простосердечному характеру более, чем другие, жившие в амурском бассейне, предрасположенными к принятию Евангелия о Воскресшем Христе. О негидальцах, кроме того, ходило предание, что они могли быть знакомы с христианством еще прежде прихода русских на Амур через крещеных тунгусов Удского прихода. Еще до присоединения Амура к России священник Удской церкви сообщал в своих отчетах, что иногда крестил негидальцев китайского ведомства по их собственному желанию вследствие знакомства их с тунгусами-христианами . Как это могло произойти, если русские после XVII века ушли из Приамурья? В ряде источников сообщается, что часть албазинцев бежали с Амура и при впадении р. Уды в Охотское море основали Удский острожек. Первые поселенцы-албазинцы перенесли в Удский храм иконы Всемилостивого Спаса иконы Знамения Божией Матери и свт. Николая Чудотворца . Можно предположить, что через этих удских албазинцев мало помалу стали принимать христианство и бродившие около тех мест тунгусы. Косвенным доказательством этого являются сведения, что в первой половине XIX века Удский приход простирался более чем на две тысячи верст, а покрестившиеся тунгусы имели часовни не только в русских пределах, но и по притокам Амура, Бурее и Селемдже, принадлежавших Китаю . Кроме того, первые русские, прибывшие на Амур в середине XIX века, обнаружили между прибрежными жителями-язычниками почитание свт. Николая Чудотворца . Но все-таки, если и были среди аборигенов, христиане, то единицы.

В большинстве случаев миссионерам, приходившим к амурским племенам доводилось сталкиваться с первобытными религиозными воззрениями. Все они строились на почитании различных духов, и зверей, в которых видели божеств, обряды у них совершали шаманы. «Дикари с благоговением смотрят на своего шамана, считая его существом сверхъестественным», - вспоминали участники эпохи заселения Амура. . Пример религиозной жизни аборигенов Приамурья описал святитель Иннокентий Вениаминов, побывавший в гостях и нижнеамурских гиляков (нивхов). В своих записях он отметил, что они «не признают никаких властей и следуют своим обычаям и обрядам при отправлении на охоту или на рыбную ловлю, на свадьбах и на похоронах». «Они верят, что душа по смерти переходит в любимую собаку, потому откармливают ее и приносят в жертву на могиле хозяина. Медведя они почитают за важное божество. Ловят медведей зимою. Удостоверившись, что медведь лежит в своей берлоге, через отверстие набрасывают они на него арканы и тащат в свой поселок с громкими криками. Потом содержат его и откармливают рыбой. Наконец, устраивают в честь его праздник. Они дразнят его, бросаются на него и убивают. Снимают с него шкуру, мясо съедают, а голову вешают на высоком дереве. Около гилякских селений можно видеть деревья с несколькими десятками медвежьих черепов» .

Но начиная свою проповедь отец Гавриил не стал однако сгоряча выступать против принятых верований у негидальцев и самогирцев. Прежде всего по прибытии к ним в стоянку он стал делать детям прививки от оспы и устроил особую палатку – походный храм, в котором смог потом встречаться с людьми, проповедовать и совершать богослужения . Делание прививок – не случайное явление. Здесь заключался миссионерский метод, которого придерживался и святитель Иннокентий Вениаминов, Так он считал правильным для миссионеров, направляющихся в Манчжурию и Амур, иметь медицинские навыки, чтобы уметь отвлекать народ от шаманов и лам, которые «тем только и держатся, что лечат или слывут знахарями» . Уже после этого отец Гавриил, дождавшись прибытия в стоянку большего числа аборигенов, приступил к делу словесной проповеди.

По дневниковым записям можно составить представление о распорядке дня миссионера: так, если он был на месте, то с утра после молитвы готовился к проповеди, а затем в течение дня - беседы с людьми, иногда затягивавшиеся допоздна. На оглашение уходило от 3 до 6 дней. Случались неожиданности: например, переезжать в другое селение и крестить больного ребенка или отпевать умершего. После крещения на следующий день – служил в походном храме на переносном антиминсе Божественную литургию и причащал новокрещеных, затем посещал их юрты. Необходимые для службы просфоры отец Гавриил выпекал сам же по вечерам . Одним словом, отец Гавриил самоотверженно и полной отдачей пастырских сил отдавался миссионерской проповеди. За то и получал, по его словам, необыкновенное духовное состояние – благословение Божие, невыразимую радость и легкость.

В дневнике можно найти рассказы о повторявшихся событиях – буднях миссионера: встречах, проповедях, о числе крещеных. Наряду с этим его записи содержат подробные описания интересных и поучительных встреч с отдельными людьми. Например, сообщается не только о духовных победах миссионера, но и о неудачах тоже. Скажем, есть рассказ о негидальце – круглом сироте, испытавшим в своей жизни немало страданий и горя, но специально искавшим встречи с православным священником с целью крещения . Или еще пример: описывается история с тяжело больным человеком, боявшимся креститься . Описаны случаи о том, как нелегко было бывшим язычникам быстро отказаться от старых суеверий: один из новокрещеных изготовил из дерева ящерицу, чтобы использовать ее лечения своего больного сына; в другой раз сыновья умершего отца похоронили его хотя и по-христиански - в землю, но положили рядом с телом усопшего разные предметы, какими тот пользовался при своей жизни .

В целом эти дневниковые рассказы позволяют составить представление о буднях и трудностях миссионерского служения. Каким был порядок благовестия: оглашение проводил последовательно, в течение нескольких дней. Начинал проповедь с рассказа о творении мира и человека, великом потопе, значении радуги, забвении людьми Бога после потопа и о пришествии на землю Иисуса Христа. Далее объяснял десять заповедей Ветхого Завета, рассказ о смысле таинств проходил на 4 день его встреч с туземцами, а на шестой день отец Гавриил закончил оглашение (с. 50). Если он совершал впервые крещение или венчание, то приглашал присутствовать на них еще некрещеных, чтобы затем всем объяснять смысл свяшенных действий .

По материалам данных путевых записок можно выделить духовные качества протоиерея Гавриила Вениаминова.

Молитвенный настрой. Распорядок: утром обязательно совершал краткую службу – последование часов . В субботу – всенощное бдение, в воскресенье – с раннего утра исповедь, потом – Божественная литургия. Не начинал миссионерских встреч без предварительной молитвы к Богу о ниспослании ему благодатной помощи (с. 40). Всегда заканчивал проповедь уединенной благодарственной молитвой за утешение, которое Господь посылал ему в лице внимательных слушателей (с. 41, 44).

Учительство, а не простое требоисполнительство (хотя и с помощью переводчика). Повсюду: в походном храме, в юртах в туземцев, в течение всего дня. Если 15 июня 1857 г. стал впервые учить и наставлять, то 18 июня некоторые туземцы стали к нему приходить с просьбой покреститься (с. 44). Но он крестил их не сразу, а продолжал учить, испытывая их веру и готовность жить по-христиански. Отец Гавриил сдерживал быстрое решение негидальцев креститься, проверяя – точно ли они намерены оставить слушаться шаманов, нет ли корысти у кого. Он отказывался раздавать туземцам подарки – новые рубахи, чтобы крестились с верой, а не из желания чего-то получить за него . В этом отношении амурский миссионер поступал так же, как и святитель Иннокентий Вениаминов, хотя некоторые сибирские миссионеры, как известно, чтобы быстрее покрестить язычников вручали им подарки. Как понимали его проповеди сами туземцы? Они сами честно говорили, что одно понимают, другое – нет, но помаленьку будут учиться и делать так, как их наставлял отец Гавриил . Среди негидальцев встречались те, кто с большим вниманием слушал отца миссионера, и наоборот – не очень . Очевидно, здесь сказывалась еще и языковая преграда, переводчик не всегда мог верно передать смысла сказанного.

Наверное, не следует исключать того, что негидальцы и самагиры уважительно относились к отцу Гавриилу поскольку воспринимали его как русского подданного, а сами русские уже несколько лет как появились на Амуре. Тем не менее эти кочевые племена никаких властей, по замечанию святителя Иннокентия Вениаминова, не почитали никакие власти, а жили своими традициями. Поэтому интерес этих племен к христианской проповеди был основан не на страхе перед русскими, и не из желания принять русское подданство (как, например, это было на юге Приморья с корейцами в 60-е годы). Здесь было другое – особое отношение язычника к неведомому миру, где-то, может, и суеверие, но проповедь отца православного миссионера раскрыла для них их религиозные ощущения. Многие миссионеры, работавшие среди дальневосточных народов отмечали веру их в то, что крещение освобождает от влияния злых духов.

Когда кто-то из крещеных захотел поговеть и причаститься, отец Гавриил прежде сказал наставление о смысле поста (с. 42). Отец Гавриил старался понятнее донести до людей смысл причастия (с. 45). После субботней всенощной уже часов в 11 вечера он вместе с новокрещеными в походном храме читал правило ко Причастию

После богослужений рассказывал о значении Евангелия, каждения, крестного знамения, смысла священных действий во время богослужений и особенно крещения, что нужно от желающих принять св. Крещение, значение церковных свеч и икон. (с. 43, 44).

Отец Гавриил покрестил убийцу после исследования его жизни, но не вместе со всеми, а с отдельно, чтобы показать различие между ним и остальными людьми (с. 59).

Увидев во время общего обеда после литургии в юрте у новокрещеных одного некрещеного богатого гиляка, отец Гавриил обратил внимание на его задумчивость и скуку, в то время когда все остальные в юрте были после причастия в веселом настроении. Миссионер завел с этим человеком разговор, почему его унылое настроение отличается от приподнятого состояния причастившихся Тела и Крови Христовых самагирцев (с. 62 – 63).

Приветливость и любовь. Всех приходящих к нему он принимал в любое время, отвечал на вопросы. Заходил в гости в жилища самагирцев, ничем не брезгуя кушал с ними . После крещения благословлял всех новокрещеных, целовал каждого из них трижды с поздравлениями с вступлением в новую жизнь .

Терпеливость и смирение. Если кто опаздывал на беседу с миссионером, то таких отец Гавриил собирал их отдельно в тот же день и повторял поучение. А после начинал вечернее богослужение. Случалось, что среди опоздавших были очень внимательные к словам миссионера посетители, тогда беседа могла затянуться до позднего вечера, для отца Гавриила это было утешением . Однажды женщины не стали креститься вместе с мужчинами, и отец Гавриил пришел к ним в юрту выяснять, почему они не крестятся и отвечать на их вопросы (с. 55). Оказалось, что женщины удерживались от крещения так как крещение их детей, привитых от оспы, отложили, и они хотели креститься в другой приезд миссионера. Отец Гавриил им сказал, креститься нужно сейчас, так как неизвестно, когда снова приедет, а они могут умереть некрещеными. Бездетной вдове не хотевшей креститься потому, что ей думалось после смерти оказаться в одном месте со своими умершими родственниками, миссионер напомнил о мучении после смерти за неверие в истинного Бога, не исполнение его заповедей и внимание шаманам, хотя она слышала слова о Боге и не захотела креститься. Другим женщинам отец Гавриил предлагал отвергнуть ложный стыд оказаться на крещении без одежды (впоследствии для крещения женщин он поставил специальную палатку возле озера). Еще пример: встретив однажды старого 80-летнего негидальца и обратив внимание на его внимательность к проповеди, отец Гавриил волновался о том, чтобы тот не откладывал крещение, потому что может так и умереть .

В целом можно сделать выводы, во-первых, деятельность протоиерея Гавриила Вениаминова (и вместе с ним ряда флотских священников, служивших на кораблях в составе Амурской экспедиции адмирала Г. И. Невельского) в 1851 - 1853 гг. являются хронологической вехой для начала распространения православия на юге Дальнего Востока в XIX в. Присоединение к России Амура и Уссурийского края в 1858 – 1860 гг. лишь усилило церковное развитие на этих территория. Во-вторых, протоиерей Гавриил Вениаминов был талантливым продолжателем миссионерских традиций своего отца. Если сравнить его миссионерскую деятельностью с рекомендациями святителя Иннокентия Вениаминова о правилах ведения проповеди, то нужно отметить полное совпадение действий протоиерея Гавриила с этими наставлениями . Поэтому можно говорить о том, что лице рода Вениаминовых Русская Церковь получила замечательный пример миссионерской династии.

Фрагменты дневниковых записей протоиерея Гавриила Вениаминова (лексика и стилистика автора сохранены):

«18 июня, вторник. <…> В этот день имело быть крещение младенца (из тунгусов), и я пригласил всех туземцев в церковную палатку посмотреть на совершение таинства. <…> Совершивши таинство, я пригласил их к своей палатке, и здесь объяснил им значение всего виденного ими при совершении крещения. Затем я перешел к объяснению того, что требуется от желающих принять св. крещение, внушая, что им нужно отречься от диавола, не поклоняться своим ложным богам и не слушать шаманов. После всего этого я спросил их: «Желаете ли вы креститься?». И они отвечали: «Шаманов слушать не будем, - мы их слушали потому, что лучшего ничего не слыхали, - креститься желаем». По окончании беседы я удалился в уединенное место, и здесь возблагодарил Господа, помогающего мне в обращении к Нему неверующих» .

«21 июня, пятница. <…> С пением стихиры «Днесь благодать Святаго Духа нас собра», с Крестом и Евангелием в руке я вышел из палатки и пошел месту крещения; за мной пошли оглашенные. Место крещения было приготовлено у озера. Помолившись от глубины души Господу, я приступил к совершению таинства крещения. Оглашенные стояли с таким вниманием и таким благоговением, что радовалось сердце. Заклинания «Отрицаетесь ли сатаны и пр.» я переводил так: «Отрицаетесь ли вы от ваших богов, отрицаетесь ли от Диавола, от шаманов и от всего прочего, что противно Богу?». На это оглашенные отвечали: «Оставляем свою прежнюю веру, отрицаемся от своих богов и Диавола, шаманов слушать не будем». Искренность обещания ясно выражалась в тоне, каким они отвечали на заклинание. <…> Слова «Сочетаваешися ли Христу?» переводимы были мною так: «Даете ли верное, крепкое слово веровать во Иисуса Христа, Его одного любить, на Него одного надеяться, и исполнять все то, то Он повелевает?». Оглашенные обещали исполнять все это. Освятив воду для крещения в чугунном сосуде, я вылил ее в озеро; затем стал в лодку, и просвещаемые один за другим по воде стали подходить ко мне. Я брал за голову подходящего и погружал его в воде. Первый подошел старец лет около 100. Поддерживаемый своими детьми, он подошел весьма спокойно и с верою. В честь святителя Иннокентия, молитвами которого сохраняется и просвещается здешний край, я назвал его Иннокентием. Совершив над всеми таинство, я пал ниц в лодке и возблагодарил Господа…» .

«22 июня, суббота. После утренней молитвы я призвал к себе убийцу, негидальца, и расспрашивал его: как, когда и за что он убил гиляка? Он отвечал мне: «До прибытия еще русских на Амур, я поехал в гиляцкую деревню переводчиком с другими негидальцами, чтобы торговать. Когда кончили торговлю, гиляки угощали нас водкою. Тут один гиляк стал бранить меня, а потом и бить, и уже брался за нож. Я едва вырвался от него и убежал в свою юрту. Ночью я вышел во двор: вдруг гиляк напал на меня, схватил за горло и стал вынимать нож. Я вытащил свой нож, и чтобы он не убил меня, зарезал его, сел в лодку и уехал домой на Амгунь». «Не обижал ли ты прежде этого гиляка?», - спросил я кающегося убийцу. «Никогда не обижал»,- отвечал он. Этот ответ подтвердили и другие, слушавшие нас негидальцы. «Хотя ты убил человека не по злости, - сказал я ему, - а защищая себя, но ты все-таки убийца. Поэтому я не буду тебя крестить ныне вместе с прочими, чтобы показать различие между тобою и ими, и дать тебе почувствовать, что убивать людей худо, и Бог убийц не любит, а окрещу тебя на будущий год». На это он возразил мне6 «Гиляки, родственники убитого, каждый год сбираются убить меня. Если они бьют меня ныне, то значит я умру некрещеным, а этого я очень боюсь. Поэтому желаю креститься и прошу тебя: окрести меня». Я снова спросил: не убил ли ты гиляка по злости или по мести? «Нет, отвечал он: ничего худого я не сделал, я убил его только потому, что он хотел убить меня, а я защищался». Это показание подтвердили и самагирцы. Видя веру в этом человеке и непременное желание принять св. крещение и принимая во внимание добровольное непринужденное его признание в убийстве, я позволил ему приготовиться к крещению» .

«24 июня, понедельник. После утренней молитвы я занимался снятием и привитием оспы детям; затем стал сбираться в дальнейший путь. Собрав всех бывших в деревне христиан (некоторые уже разъехались по промыслам), я при них снял церковную палатку, оставив только одну ограду, освятил крест и поставил его на месте престола. При этом было объяснено христианам, что оставлена ограда и водружен крест для того, чтобы ни собирались на это место по воскресеньям для молитвы. А чтобы они не забыли, который день воскресный, для этого я дал одному из них дощечку с семью дырочками и деревянный гвоздик, и велел ему каждый день перекладывать гвоздик из одной дырочки в другую, по порядку, а когда дойдет очередь до последней дырочки, - объявлять всем, что наступил день воскресный. Дав наставление о праздновании воскресного дня, я внушал христианам жить между собою в мире и любви, - помнить, что они уже не те, что были прежде, и свято хранить обещания, данные ими при крещении» .

«28 июня, пятница. Утро посвящено было на чтение Нового Завета. Во 2-ом часу собрались негидальцы для крещения. Следуя моему совету, они явились в благоприличном виде: некоторые привезли с собой новые рубахи, а остальные явились в старых, но вымытых. <…> В 8-ом часу вечера я служил всенощное, к которому собрались многие из крещеных и некрещеных; по окончании службы говорил поучение о том, что такое церковь, как нужно стоять в ней, также объяснил значение икон и горящих перед ними свеч. <….>

30 июня, воскресенье. В 6-м часу все новоприсоединенные собрались в церковной палатке, и я начал литургию. Новые христиане, одолеваемые комарами и оводами, во все время литургии стояли весьма благоприлично и с большим вниманием. Это весьма радовало меня. После произнесения слов «со страхом Божиим и верою приступите» я говорил поучение о том, с каким благоговением должно приступать к причащению Св. Таин, - и все причастники приступали с полным благоговением <…> Чувства радости, наполнявшие мою душу сегодня невыразимы. Я ощущал в душе какую-то необыкновенную легкость. Все, даже самые обыкновенные предметы казались мне в каком-то лучшем, восхитительном виде. Признаюсь, в продолжении всей остальной моей жизни, я не желал бы быть в лучшем состоянии. Что же, после сего, ощущают всегдашние подвижники Божии? Слава и тысячекратное благодарение Господу, сподобившему меня испытать хотя малейшую часть того блаженства, каким наслаждаются истинные деятели и всегдашние благовестники и апостолы Христовы!...» .

Список литературы

1. Амур и Уссурийский край. - М., 1885. - С. 78.

2. Вениамин [Благонравов], епископ Камчатский. - Амурская духовная миссия в 1870 г. [Благовещенск], 1871. - С. 11, 17 – 30.

3. Из путевых записок православного миссионера// Духовная беседа. - 1858. - № 28. - С. 38 - 68.

4. Из путевых записок православного миссионера// Духовная беседа. - 1858. - № 36. - С. 317 – 347.

3. Крылов В. Административные документы и письма высокопреосвященнейшего Иннокентия архиепископа Камчатского по управлению Камчатской епархиею и местными духовно-учебными заведениями за 1846-1868 гг. - Казань: Центр. тип., 1908. - С. V-VI.

4. Корсунский И. Иннокентий, митрополит Московский и Коломенский. – Харьков, 1898. - С. 100-101.

5. Наставление священнику, назначаемому для обращения иноверных и руководствования обращенных в христианскую веру // Избранные труды святителя Иннокентия, митрополита Московского, апостола Сибири и Америки.- М.: Изд-во Московской патриархии, 1997. - С.163 – 181.

6. Невельской Г. И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке России 1849 – 1855 (Посмертные записки адмирала Невельского Г. И.). - Спб: Русская скоропечатня, 1878. - С. 333.

7. ОР РГБ. Ф. 137, 91, 23. Л. 1 – 2 об. Цит. по: Матханова Н. П. Письма св. Иннокентия (Вениаминова) к М. С. Корсакову. 1851 – 1870 гг. // Общественное сознание и литература XVI – XX вв.: Сб. науч. трудов / Отв. редактор академик Н. Н. Покровский. - Новосибирск: изд-во СО РАН, 001. - C. 250.

8. Письма Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского / Собр. И. Барсуковым: в 3-х кн. - Спб.: Синодальная тип.,1898. - Кн. 2. - С. 380.

9. Роль моряков на Дальнем Востоке России / Доклад на торжественном заседании Владивостокской городской думы 2 ноября 1910 года по случаю празднования дня пятидесятилетия основания Владивостока. - Владивосток: типография строевого отдела Владивостокского порта, 1910. - С. 3.

(Выступление на VII Приморских образовательных чтениях 16 мая 2007 г.  Владивосток).