Православие на Дальнем Востоке: публикации

Албазинцы и Русская Духовная Миссия в Пекине: страницы истории

Дата публикации 31.05.2013   Количество просмотров 14174

Е.И.Нестерова Владивосток, ДВГТУ

«Эмигранты сознательно стремились вести русскую жизнь. Даже попав в чужое окруже¬ние, они хотели жить, работать и творить... так, словно эмиграция в культурном и философ¬ском плане олицетворяла собой всю Россию», - писал исследователь М. Раев о русских эмиг¬рантах в Китае. Несмотря на то, что многие из них больше никогда не увидели родины, им уда¬лось сохранить русскую культуру, традиции, язык. Описанная стратегия характерна для 20 века. Однако история русско-китайских отношений имела в качестве прецедента и более ранний об¬разец проживания русских в инокультурном для них, китайском мире. Речь идет о группе, по¬павшей в плен при обороне Албазина в 1685 году. Удивительно, но и спустя 300 лет их потомки сохранили память о своих русских корнях. В 1685 году гарнизон Албазина был вынужден сдаться в плен маньчжурам, и несколько десятков его защитников приняли китайское поддан¬ство и ушли в Пекин. Исследователи по-разному оценивают число ушедших. Ф. Шперк говорит о 101 защитнике Албазина, отправленном в Китай. Н.Ю. Новгородская отмечает, что по рус¬ским источникам ушедших в Пекин насчитывалось 25 человек, по китайским - 40'. Покидав¬шим Албазин было разрешено взять с собой в Пекин священника Максима Леонтьева и всю церковную утварь с иконами Николаевской церкви.

Албазинцы оказались не первыми русскими в Пекине. К их приходу там уже находилось несколько десятков русских, захваченных в амурских селениях2. Ушедший в Пекин албазинец Ст. Козьмин в письме к родным сообщал, что в «полону в Богдойском царстве русских людей 90 человек» .
Странный внешний вид русских - «все с впалыми глазами, высоким носом, зелеными зрачками и красными волосами» , не помешал им занять высокое социальное положение. Бла¬годаря тому, что русские были «храбры, как тигры, и искусны в стрелянии из ружей», они со¬ставили отдельную сотню императорской гвардии, причисленную к желтому с каймой мань¬чжурскому знамени, считавшемуся одним из самых аристократических знамен в армии, в кото¬рое принималась только знатная маньчжурская молодежь. Русская сотня с своим старшиной Василием стала частью роты маньчжурского знамени, под командованием Улангели"\ Пленни¬ков поселили в северном конце столицы, в месте, названом Русскою сотней. Жизнь в Пекине складывалась следующим образом: «Даны им из Разбойничьего приказа и жены, а на три года неограниченная свобода. Но они свободу свою обратили в буйное своевольство, и заводили только ссоры и драки по улицам с китайцами: а жены, данные им из наказанных за преступле¬ния, совратили их к своему идолопоклонству, так, что хотя они и не отреклись еще от христи¬анства, но дома вместе с иконами ставили китайских идолов, детей своих пренебрегали и кре¬стить, а священника своего презирать начали»6.

Итак, албазинцы, поселившиеся в Пекине, оказались нестойкими христианами. Н. Адоратский указывает причину - предоставление албазинцам китайских жен «едва ли не было од¬ной из главных причин быстрой нравственной порчи наших казаков. ... Китайская пища, одеж¬да, помещение, служба, связи, знакомства - все это раскрыло албазинцам иной мир, влило в них чуждый дух и постепенно вытеснило в потомстве родное наследие»7.
В критическое положение, с точки зрения резистентности ассимиляционным процессам, попала колония албазинцев после смерти о. Максима (1697 либо 1711-1712): «прихожане со¬всем совратились и даже собственные священниковы дети перестали крестить своих младенцев» . Скорее всего на этом в повествовании об албазинцах как специфической этно-конфессиональной группе можно было бы поставить точку, если бы спустя 26 лет после того, как они покинули Албазин, о них не вспомнила РПЦ. В 1711 году тобольский митрополит Филофей прислал им обличительную грамоту о забвении веры отцов. Усовещенные албазинцы просили караванного комиссара П. Худякова об исходатайствовании им священника от Россий¬ского Правительства. По указу Петра 1 Тобольским митрополитом был назначен такой священ¬ник - Архимандрит Илларион Лежайский, прибывший в Пекин 20 апреля 1716 года9.

С приездом Иллариона Лежайского в Пекин, началась деятельность Русской Духовной Миссии. К 1730 году православная община состояла приблизительно из 50 дворов. Общину возглавляли староста Дмитрий Нестеров и пятидесятник Козьма, был в общине и переводчик -Яков Савин. И, тем не менее, не смотря на появление постоянно действующей Православной миссии в Пекине, происходила утрата албазинцами отличительных качеств - русского языка, обычаев, христианства. На протяжение первой половины XVIII века взаимопонимание потомков албазинцев и членов Русской Духовной Миссии складывалось непросто. К приезду 4 миссии отношения между ними настолько осложнились, что албазинцы отказались передать ей ключи от своей церкви. Из всех миссий в 18 веке, лишь, 5 и 8 Миссии, обращали должное внимание на албазинцев. Руководитель 5 миссии, Амвросий Юматов, прибывший в Пекин в 1755 году, вы¬яснил, что албазинцы совершенно охладели к православию и большинство из служивших в рус-ской роте императорской гвардии вовсе не крещенные. Благодаря усилиям о. Амвросия к 70 гг. 18 века все находившиеся в русской роте потомки албазинцев (около 50 человек) были крещены, научены читать по-славянски и приучены к пению и службе в церкви. Это притом, что вре¬мя деятельности 5 миссии совпало с гонениями на христианство в Китае. Результатом миссио¬нерской деятельности руководителя 8 Миссии Софрония Грибовского стало появление около 30 православных, но среди них «едва некоторые носят имя христиан, действительно же почти все уклонились в китайское идолопоклонство» . Этот же факт отметил в своем дневнике и пристав Е.Ф. Тимковский, сопровождавший в Пекин 10 миссию, - «из албазинцев, даже кре¬щенных никого не явилось на сие празднество (Пасху), кроме Алексея Мукуньды или старей¬шины Русской сотни, т.е. Албазинской роты, состоящей в Хуандиевой гвардии»11. Руководив¬ший 10 Миссией архимандрит Петр (Каменский) впервые за все годы существования Миссии обратил внимание на необходимость воспитания детей албазинцев. При нем было открыто учи¬лище для мальчиков12. Для них при миссии было устроено жилище, кроме того, «чтобы они с большей охотой приходили на занятия в школу, он решил приманивать их тем, что давал каж¬дому ученику по 3 серебряных рубля в месяц» . Нам не известно, как долго существовала шко¬ла, действовала ли она непрерывно, но в документах, отложившихся в АВПРИ, мы находим сообщения, что в 60-е гг. 19 в. на ее содержание ежегодно отпускалось 800 рублей из средств МИДа (14).

Таким образом, именно Русская Духовная миссия в Пекине стала тем центром, который поддерживал историческую память среди потомков албазинцев, способствовал распростране¬нию православия. Следующий шаг в этом направлении был сделан в октябре 1859 года, когда при Русской Духовной миссии архимандритом Гурием было открыто училище для девочек, со¬державшееся за счет частных пожертвований. Среди людей, давших деньги, на содержание училища была императорская чета, о. Гурий, А. А. Баллюзен (жена русского посла в Пекине). Н.Н. Муравьев-Амурский, Н. Игнатьев (1)".

Первыми ученицами стали 13 девушек, в 1861 году в женском училище обучалось 18 учениц. Из общего числа учениц лишь 8 имели отношение к албазинцам (2 были приемными дочерьми), остальные являлись детьми крещеных китайцев. Девочки поступали в училище в возрасте от 7 до 14 лет. Жили они в своих семьях, но родителям ежемесячно выплачивалось пособие в размере 2 рублей серебром. Преподавание вели три учительницы - Марья и Мелания Юй, и их двоюродная сестра Евфимия. Воспитательницы получали казенную квартиру, столо¬вые деньги и жалование. Преподавание велось в две смены: до обеда - изучение Священной истории, Ветхого и Нового Завета, катехезиса и китайской грамоты, после обеда - девушки за¬нимались рукоделием. Для желавших о. Гурий по вечерам проводил уроки русского языка. Ан¬на Баллюзен писала, что, если обучение и дальше будет продвигаться столь успешно, то из де¬вочек выйдут «добрые матери и хорошие христианки, сумеющие сознательно передать буду¬щим детям своим истины православной христианской религии, не ограничивая ее одной обряд¬ностью и хождением в храмы, как это к несчастию большею частью существует между китай¬цами-христианами других вероисповеданий».

За три года, средний срок пребывания в училище, девушки в зависимости от способно¬стей успевали выучить от 3 до всех 55 глав Священной истории, катехезис, символ веры, 10 заповедей, православные молитвы, от 1000 до 3000 иероглифов. В сентябре 1862 года состоялся первый выпуск 5 девиц, успешно окончивших полный курс обучения. Образцы их рукоделия (3 пары башмачков и закладку) доставили из Пекина в Санкт-Петербург в подарок императрице.
Конец 19 - начало 20 века были наполнены трагическими событиями для христиан в Ки¬тае. В 1900 г. Бейгуань (Русская Духовная миссия) подвергся нападению боксеров... «Не до¬вольствуясь разрушением и сожжением церкви и монастыря, боксеры перебили почти всю пра¬вославную китайскую паству и многих христиан-албазинцев... Трупы ... христиан были броше¬ны ими в колодцы, причем вместе с мертвыми бросали и живых. На месте Бэйгуаня - церкви и жилищ миссионеров ... развалины, даже деревья были спилены»16. 11 октября 1901 года на¬чальник Российской Духовной Миссии в Китае архимандрит Иннокентий (Фигуровский), впо¬следствии митрополит Пекинский и Китайский, представил в Святейший Правительствующий Синод поименный список убиенных за веру китайцев и ходатайствовал об увековечении их па¬мяти. Указом Святейшего Синода в 1902 г. было определено прославить мученически постра¬давших за веру в лике местночтимых святых. Было установлено ежегодное двухдневное празд-нование в их память 10 и 11 июня (старого стиля). Нетленные мощи погребли в склепе храма Всех Святых мучеников на территории Российской Духовной Миссии в Пекине. В 1957 году при передаче территории Миссии советскому посольству мощи были перенесены на русское кладбище Пекина. Впоследствии это кладбище властями Пекина было перестроено в парк Цинняньху, треть его площади затоплена искусственным озером (17).

Уцелевшие албазинцы (около 75 человек), вместе с миссионерами были перевезены в Тяньцзинь и временно размещены в китайской кумирне. В связи с этими событиями обсуждал¬ся вопрос о возможности переселения потомков албазинцев в Россию. На запрос Гродекова, куда их можно было бы переселить, был получен ответ, что поселить их там, где проживали предки, невозможно, так как суровый климат может плохо повлиять на их здоровье. В качестве альтернативного варианта предлагалось расселить их в Николаевском станичном округе (16). Любопытную характеристику потомкам албазинцев дал их духовный пастырь архимандрит о. Иннокентий. Отнесшись сочувственно к мысли о переселении в родную для их предков стани¬цу, в беседе с военным агентом в Китае генералом-майором Вогаком, он отметил, что «русское правительство приобретет очень незавидных воинов, едва умеющих стрелять из лука и не при¬выкших ни к какому труду». Однако он выразил надежду, что «хорошее воспитание воскресит в детях семя их славных предков»18. Вогак был более категоричен: «Албазинцы пользуются здесь очень дурной славой даже среди русских, и очень немногие из них принимаются на службу на¬шими соотечественниками в Китае. Они не заслуживают ни малейшей симпатии с нашей сто¬роны, так как в них не осталось ничего русского, ни даже малейшей искры любви к своей на¬ции. Остается, правда, общность веры... Переселение албазинцев в станицу их предков может быть мотивировано только желанием удовлетворить наше национальное самолюбие, а не забо¬тами об их дальнейшей участи» . Собранные сведения погасили энтузиазм местной русской администрации, и вопрос о переселении больше не возникал.

Несмотря на такой поворот событий, история этой изолированной группы не закончи¬лась. В. П. Петров сообщал, что в 20 годы нашего века в городах Китая насчитывалось до 1000 человек, потомков албазинцев, многие из которых служили в духовной миссии, а также работа¬ли на различных предприятиях Шанхая, Тяньцзина и Пекина. «С большой гордостью эти, в сущности, китайцы, с чисто китайскими фамилиями Ли, Ван, Сун, говорили, что их настоящие фамилии - Романов, Иванов, Григорьев и т. д.». Кроме того, В.П. Петров отмечал произошед¬шие с ними метаморфозы: «... под влиянием терпеливого и благотворного влияния миссии, большинство албазинцев превратились в хороших, трудолюбивых и религиозно настроенных работников» . Но еще более удивительно то, что некоторые потомки албазинцев сохранили память о своих русских корнях до сих пор. Священник Дионисий Поздняев сообщал о встрече в 1997 году в Пекине с пожилым китайским священником - протоиереем Александром Дэ - по¬томком албазинского казака (из рода Дубининых). Его дети и внуки, конечно, забыли язык сво¬их праотцев, однако он крестил их всех - они носят и русские имена: Екатерина, Варвара, Сер¬гий... Старый священник бережно сохранил старые иконы, фотографии Миссии. О. Александр рассказал о том, что православные китайцы, потомки албазинцев, и сегодня живут в Пекине. Их около четырех сотен человек. Семьи их носят китайские фамилии, например Хэ - это Хабаро¬вы, Ло - это Романовы. Много раз они обращались к городским властям, последний раз в 1995 году, с просьбой разрешить освятить в Пекине православный храм, но всегда получали отказ. «За нами никто не стоит, никто не просит за нас. А ведь когда-то ради пятидесяти семей алба¬зинцев в Пекин была прислана Духовная Миссия. А ведь в то время в Пекине не было ни одно¬го иностранного представительства! Мы, однако, верим, что если о нас будут ходатайствовать Патриарх и Президент, китайские власти не откажут сегодня нам в праве молиться»( 21).

Таким образом, в условиях культурной изоляции единственным институтом, поддерживавшим историческую память, была Духовная миссия Русской Православной Церкви, а христианская вера была тем фак¬тором, который, подчеркивая инаковость албазинцев, не давал возможности окончательно ут¬ратить память о месте выхода их далеких предков. Решением Священного Синода Русской Православной Церкви (17.04.1997) возобновлено богослужебное почитание 222 святых мучеников Китайской Авто¬номной ПЦ, в число которых вошли и потомки албазинцев.


1 Новгородская Н.Ю. Становление и модификации дипломатического стереотипа русского государства в империи Цинв 17-середине 19 вв. Дис. ... к.и.н. - М., 1987. С. 83.
2 Петров В.П. Албазинцы в Китае. - 1956. С. 20.
3 Новгородская Н.Ю. Становление и модификации дипломатического стереотипа русского государства в империи Цинв 17-середине 19 вв. Дис. ... к.и.н.-М., 1987. С. 83.
4 Записки о Нингуте // Записки ИРГО. Кн. 12. - СПб., 1857. С. 83.
5 Петров В.П. Российская Духовная Миссия в Китае. - Вашингтон, 1968. С. 12.
6 О начале торговых и государственных сношений России с Китаем и о заведении в Пекине Российской церкви и Духовной Миссии // Сибирский Вестник, 1822, Кн. 4. С. 274.
7 Петров В.П. Российская Духовная миссия.. -С. 15.
8 О начале торговых и государственных сношений России с Китаем и о заведении в Пекине Российской церкви и Духовной Миссии // Сибирский Вестник, 1822, Кн. 4. С. 274. Интересно, что потомство о. Максима уцелело и было известно членам духовной миссии в конце 19 века (См. Петров В.П. Российская Духовная миссия... - С. 16).
9 О начале... / Сибирский Вестник, 1822. Кн. 4. С. 277-278.
10 Там же. С. 181 - 182.
11 Дневные записки Е.Ф. Тимковского во время пребывания в Пекине 1.12.1820 - 15.05.1821 //Сибирский Вестник. Кн. 13-14, 1824.-СПб. С. 192.
12 Орлик О.В. Русская духовная миссия в Первых десятилетиях XIX века // Новая и новейшая история. - 1998, № 6.
С. 138.
13 Петров В.П. Российская Духовная миссия... - С. 72.
14 Там же.
15 АВПРИ Ф. Китайский стол. Оп. 579. Д. 153. Л. 43 об., 45.
16 Коростовец И.Я. Россия на Дальнем Востоке. - Пекин, 1922. С. 88.
17 Поздняев Д. Крест над Бэй Гуанем // Православная беседа № 5 (октябрь - ноябрь, 1997).
18 РГИА ДВ. Ф. 704. Оп. 4. Д. 783. Л. 7.
19 РГИА ДВ. Ф. 704. Оп. 4. Д. 783. Л. 7 об.
20 Петров В.П. Албазинцы в Китае. - 1956. С. 42.
21 Поздняев Д. Крест над Бэй Гуанем // Православная беседа № 5 (октябрь - ноябрь, 1997).



Читать все


Мы в соцсетях

Другие новости раздела

Духовная консистория в городе Владивостоке: архитектурные проекты и реализация
27.03.2023
АННОТАЦИЯ Статья посвящена истории архитектуры дореволюционного Владивостока, в частности созданию административного здания епархии – духовной консистории. Публикация основана преимущественно на данных фондов Российского государственного
Колонизатор Южно-Уссурийского края священник Михаил Кессельман*
14.02.2022
"Для успешного выполнения дела строительства церквей» в районе Уссурийской железной дороги епархиальное начальство в ноябре 1896 г. командировало в край «сведущего в строительстве» священника Михаила Кессельмана.

Популярное

Митрополит Владивостокский и Приморский Владимир выступил на заседании Совета по межнациональным отношениям Приморского края
05.03.2024
Владивосток . 5 марта 2024 года митрополит Владивостокский и Приморский Владимир принял участие в заседании Совета по межнациональным отношениям Приморского края, которое состоялось в малом парламентском зале Правительства Приморского края под ...
Миссионерский отдел храма Успения Божией Матери провёл видеовстречу по сохранению памяти новомучеников
02.03.2024
Владивосток.  27 февраля 2024 года состоялась лекция «Кто ны разлучит от любве Христовы? Новомученики Андрей Зимин и Павел Лазарев» Организовал и провёл видеовстречу миссионерский отдел храма Успения Божией Матери в рамках мер по ...

Наверх